Об истории становления горняцкой Инты, кажется, сказано всё, но документы эпохи открывают новые грани этого непростого времени. Старожилы вспоминают: в процессе добычи угля, помимо людей и механизмов, использовались обыкновенные лошади.
Первые лошадки на Интинском угольном месторождении, надо полагать, появились в составе геологических и изыскательских экспедиций. Они же использовались для провоза небольших партий грузов. Но задолго до этого, в рамках границ нынешнего МОГО «Инта», сельское население района разводило живность, в том числе и лошадей. К примеру, по данным историка И.Л.Жеребцова, в 1909 году у населения села Петрунь было 38 лошадей, а в деревне Роговая в переписи 1905 года также отмечено наличие лошадок. Были они и в Адзьвавоме, откуда лагерные этапы шли на Инту. Обратите внимание: на снимках 1940-х в Инте мы почти не видим автомобилей. Это и не удивительно. Промышленности требовался уголь, подъездные пути железнодорожного и автомобильного транспорта только обустраивались, поэтому основная нагрузка в переброске грузов и механизмов Интастроя ложилась на водные и гужевые перевозки. Кроме рабочих лошадей, в построенном рядом с пожаркой на ул.Лунина кондворе (на месте нынешнего ресторана «Инта»), содержались рысаки, обеспечивавшие служебные разъезды руководителей Инталага и специалистов строящихся шахт и предприятий.
Будущий город расширялся. Но, даже с появлением грузовых и легковых автомашин — дрожки, сани и телеги ещё долго использовались для курьерских разъездов, подвозки продуктов, дров, других нужд населения и воды. Да, да, воды! Это потом появятся машины-водовозки и будет отрегулирована подача в дома питьевой воды, а пока в садики и больницы воду на подводах возили с водокачек-скважин на улицах Школьная, Пригородная, Новая… На поселках шахт и бывших ОЛПов для интинцев оборудовались колонки.
В интернете можно узнать, что ещё в середине 19-го века лошади впервые попали в забой, где использовались на откатке угля. Шахтеров, работавших на лошадях под землей, называли коногонами. Люди и лошади привыкали друг к другу: она узнавала хозяина по голосу. И у нас при строительстве шахт, проектировщики, исходя из мирового опыта и трудностей строительства, предусматривали в начальном периоде эксплуатации выработок использование лошадей, как тягловой силы. Спустя время были построены конюшни на шахтах первого и второго районов. Своя конюшня была у охраны лагерей, и даже (небольшая) у больницы.
Об использовании лошадей в шахтах Интаугля рассказывали ветераны угольной отрасли. Галина Александровна Чулкова, шахтер 1950-х, трудилась на шахтоуправлении № 1. Наравне с горняками мужчинами осваивала горные горизонты, ухаживала за лошадьми. Петр Павлович Кривокульский, долгое время работал на шахте «Пионер», помнит конюшню у шахты № 2, лошади которой вывозили уголь из соседних 2-й и 3-й шахт. Он знает, как из-за большой обводненности, первой была закрыта третья шахта.
Давид Агабекович Бадалян — строитель, легендарная личность шахтерской Инты, знал Мамикона Симоняна, бывшего з/к, заведующего кондвором. Лошадок спускали в шахту дней на десять, где по рельсам, вначале частично деревянным, однотонными вагонетками они возили лес и уголь. Сменялись животные обычно ночью с завязанными глазами, нужно было время, чтобы снова привыкнуть к дневному свету. Если, случалось, что лошади ломали ногу или теряли силы, их списывали… Горняк шахты «Капитальная» Рубин Александрович Михаелис вспоминал: «…в 1946-1947г.г., когда проходили проходческие и подготовительные работы на откаточных и конвеерных штреках, в шахту были спущены лошади, на которых уголь и порода в вагонетках подвозились к стволу. Причем имелась одна особенность: лошади были приучены сворачивать в сторону, когда подходили к стволу, и вагонетки свободно двигались по рельсам к стволу». Подземные конюшни, располагавшиеся в околоствольных дворах, на глубине до 100 и более метров, являлись предметом особой заботы шахтных служб. Конный двор считался важнейшим подразделением шахты. Надо было обеспечить доставку и питание животных с запасом сена, их обслуживание и безопасность, а главное — научить работать в условиях подземелья. До спуска в шахту лошадки проходили, как бы, практику, таская на поверхности вагонетки с лесом и металлоломом. Примечательно, что железнодорожные шпалы укладывались по 70 см, как раз под шаг лошади. Как правило, через 2 месяца, или раньше, животных меняли. Лошади теряли зрение и силы, но могли снова использоваться на поверхностных работах. Спустя время, после ветеринарного заключения и лечения, часть животных снова спускали в шахту, где горняки, порою, баловали, при возможности, своих четвероногих друзей сухарями. Длительная работа в условиях шахты сокращала срок жизни лошадок, в отличие от людей безвыездно, месяцами, дышавших угольной пылью. В любом случае, в период 1940-х — 50-х годов, они выполняли нелегкую роль в технологической цепочке добычи угля.
Наступили шестидесятые. На шахты по комсомольскому набору пришла молодежь, многие процессы добычи становились механизированными. Советское правительство и ВЦСПС в 1957 году приняли постановление о выводе из шахт женщин, исполнение которого растянулось где-то до 1963 года. Примерно к этому времени решением руководства Минуглепрома подземные горизонты, за редким исключением, покинули лошади. Шахтные конюшни постепенно сменялись подземными электровозными депо. Страна развитого социализма не могла быть в стороне от новых веяний в мировой угольной отрасли.
И последнее: в некоторых местах в стране и за рубежом стоят памятники животным, которые когда-то, каким- то образом заслужили людскую благодарность. Привлечение тысяч, сотен тысяч лошадей в подразделения действующей армии на фронтах Великой Отечественной войны помогло в мае 1945-го разгромить врага. И будет справедливо, если мы вспомним, что в добытых более 370 миллионов тонн Интинского угля, наряду с героическим трудом шахтерского племени вложены усилия «братьев наших меньших», встречи с которыми всегда оставляют у нас приподнятое настроение и желание встретиться вновь.